ТАМАРА

В офисе своей клиники

- Расскажите, как вы жили в Кыргызстане до отъезда?

- До перестройки мы с мужем работали в Кировке. Я там курировала участковые больницы, акушерские пункты. Работала также кардиологом. Но пришли времена, когда Союза не стало, на глазах разваливалось все, в том числе и наше здравоохранение. В больницах стало нечем лечить. Было ужасно, когда человеку плохо, а ты ему ничем не можешь помочь из-за отсутствия препаратов. Я ушла с работы. Чтобы выжить, мы с мужем начали челночить. Стояли на базарах. Было очень тяжело продавать, мама так переживала, что у нас не получается. Долгое время было трудно и стыдно этим заниматься. Мы прятались от знакомых. Но однажды я подумала: «А чего стесняться? Детей-то кормить надо». Нам сильно помогли соседи, они очень поддерживали нас, и через какое-то время наш челночный труд позволил нам купить дом в Бишкеке. В то время я родила еще одного ребенка. Мы пытались выживать. Кроме того, что челночили, я также открывала гомеопатическую клинику. В какой-то момент я пошла работать в горздрав.

Однажды услышала, что в Министерство здравоохранения набирают сотрудников. Когда пришла, то увидела много людей: полный холл и ступеньки были заняты пришедшими на конкурс. Тут же развернулась и хотела уйти. Думаю, ну, куда мне? Но по дороге к дверям встретила знакомую, и пока мы разговаривали, услышала, как девушка рядом говорит: «А зачем что-то знать? Научат!» Я подумала: «А я знаю. Меня не надо учить». Все-таки десять лет проработала врачом на периферии. Я осталась и прошла конкурс. Так я стала энтузиастом реформы здравоохранения, которая была начата тогдашним заместителем министра здравоохранения Субананбаевым Кофан Абдымомуновичем. Идея была просто великолепная - поднять и улучшить условия работы в отдаленных районах, чтобы главные врачи заботились об условиях работы врачей и медработников. Я работала в отделе реформирования здравоохранения, работала днем и ночью. Мы хотели помочь врачам на периферии, чтобы они работали правильно, чтобы не уставали.

Начиналось все очень хорошо, но, к сожалению, реформа провалилась. Я могу так говорить и сегодня, зная в каком состоянии наши больницы находятся сейчас. Много лишних вещей зачем-то создано. А нужно было просто создавать частные клиники. И другого ничего не надо. Все развивалось бы. Но все пошло по другому пути. К сожалению.
Мы с мужем не могли существовать в условиях, когда надо с больных брать взятки.

До отъезда в США работала в лицензионной комиссии Минздрава; доклад о нашем опыте среднеазиатским республикам в Алма-Аты

Я уже не могла там работать дальше. Не обижаюсь ни на кого. У меня и сейчас сердце болит за наши вузы, за нашу медицину. К сожалению, ставят фальшивые диагнозы, медицина становится бездушным бизнесом, что абсолютно недопустимо.

- Да, насчет фальшивых диагнозов это верно. Несколько человек из моих родственников и знакомых пострадало. Хорошо, была возможность обследоваться за границей. Но часто ведь у людей нет такой возможности.

- Как работает руководство, нужно оценивать по тому, как работают и живут кадры. Профессионалы делают государство. А сейчас боятся идти к врачам.

Конечно, остались еще настоящие врачи, но их все меньше. Многих наших успешных врачей раскидало по миру. Кыргызский мединститут котировался в Советском Союзе, и сегодня наши умные врачи работаю везде - в Астане, в Америке, в Турции, в Германии…

- Как вам удалось в те времена уехать? Это же было почти невероятно.

- До того мне довелось побывать в Америке по стади-туру, у меня были наработаны какие-то каналы, возможности. Я знала, куда обратиться. И я приехала сюда одна, бросив все.

- Как встретила вас Америка?

- Нормально. Я благодарна Богу, что здесь я встречала только хороших людей, от которых я видела много добра. Но и работала я очень сильно. Семь дней в неделю и две ночи я была занята.

- Кем вы работали?

- За любую работу бралась. Делала уборку, смотрела сначала за близняшками, потом за пожилым мужчиной, подметала подъезды. Так и ходила пешком по центру Лос-Анджелеса с ведром и веником. Любая работа - это работа. Труда я не боялась. Но эмоционально, духовно было очень тяжело. Через два-три месяца после переезда я посмотрела в зеркало, а у меня голова вся седая. Однажды стало совсем невмоготу, и я попросила маму прислать мне Коран. Читала каждый день и до сих пор читаю, держу орозо каждый год. Каждый человек внутри должен соответствовать моралям из религиозных книг.

Жизнь шла. Я по-прежнему бралась за любую работу, но однажды попалась очень грязная квартира. Мне пришлось чистить ее день и ночь, и настолько я устала морально и физически, что решила отказаться от уборки совсем. Понимаете, в Америке ты самый обычный человек. Тебя никто не знает, ты никого не знаешь. Но мне везло с людьми, которые мне помогли. Здесь была русская диаспора, здесь у меня было общение. А потом получилось так, что одной русской бабушке понадобилась компаньонка. Нужно было готовить еду, убираться раз в неделю и ночевать. Здесь старики независимые, у них есть взрослые садики. Днем их забирают, кормят завтраком, организовывают мероприятия, игры, водят на концерты, в парки. Они проводят насыщенный день со своими ровесниками. С этих встреч приносят с собой даже ужин. Все это оплачивается государством. Бабушка, у которой я проживала, была очень добрым человеком. Я до сих пор общаюсь с ее детьми. Здесь есть День благодарения, и в этот день я благодарю всех, кто помог мне. И в числе их, конечно, эта русская бабушка.

Я работала и одновременно учила английский. Решила попробовать себя в массаже, все-таки как-то ближе к моей профессии. Закончила школу массажистов, нужно было отработать двести часов. Пока отрабатывала, почему-то стала сильно болеть. Больные в очередь записывались ко мне. А я абсолютно без сил. Все анализы были нормальные, внешне все вроде хорошо. Потом мне сказали, что я энергетически полностью отдавала себя пациентам. Мои пациенты наслаждались, а я болела. Пришлось оставить массаж.

- А как семья? Тогда ведь ни вотсапов, ни соцсетей не было.

- Все мои деньги уходили на то, что я высылала их родным и на телефонные разговоры с ними.

- А вы не платили за аренду жилья?

- Я не снимала квартиру, я ухаживала за людьми с проживанием.

- Как ваш супруг все это выдержал?

- Хорошо, что мама жила напротив. Девочки были уже большие. Всякое было. Два года мы жили врозь. Но это было наше общее решение. Мы с мужем всегда действуем, исходя только из обоюдных желаний и интересов.

- Что было дальше?

2006 г. резидентура

- Здесь можно заявить свой диплом. Наш бывший медицинский здесь котировался, но надо было подтвердить это. То есть первоначально надо было сдать все предметы первых трех лет обучения. В один день. Экзамен длится семь часов. 350 вопросов. На каждые 50 вопросов один час. Час на перерыв.

Вторые три курса – это еще один экзамен, затем практический экзамен и потом уже можно подавать на работу.

Через два с половиной года я сдала первый экзамен. Здесь за год вперед надо подавать документы. В первый год я не успела, потому что не могла получить вовремя документы из Кыргызстана. Наши такого никогда не делали раньше. Пришлось этим заниматься какое-то время. После подачи документов полгода идут разные интервью. Весной следующего года ты либо проходишь дальше, либо нет. И только осенью начинается учеба. Я сдала первый экзамен, потом второй. В резидентуру (это что-то типа нашей ординатуры) я пришла в 2004 году. Интервью много значило. Я успешно его сдала. В резидентуре ты получаешь зарплату и параллельно учишься. Кстати, после того, как я сдала все экзамены, мы с семьей впервые поехали в Лас-Вегас. На автобусе.

Семья моя приехала к тому времени (спустя два года) на воссоединение. Десять лет мы жили по грин-кард. На гражданство можно подавать через пять лет.
Когда я окончила резидентуру, то стала рассылать резюме. Мне многие говорили: «Да кто тебя после пятидесяти возьмет на работу? Никому ты не нужна». Это прочили, но это не сбылось. Не надо слушать никого, надо просто работать. В этот период моя подруга все советовала мне посмотреть выступления проповедника Джойла Остина, говорила, мол, послушай просто, независимо какая религия, это поможет. Год я не придавала значения ее словам. Но в какой-то момент мое состояние уже было невозможным. Никто не отвечал на мои резюме. Я как будто находилась в комнате без дверей и окон. И я стала слушать. На третье его выступление меня отпустил спазм, я стала дышать, ход мыслей поменялся. И как только я успокоилась, мне буквально на следующий день позвонили насчет работы. Вы не представляете, что я чувствовала! Мне только Бог помог. Я сама ничего не делала.

2007 г. в день окончания резидентуры

- Как вы живете сейчас?

- Кудайга шугур. Работа есть. Мы счастливы, что работаем по своей специальности. Я семейный врач, но специализируюсь в замедлении процессов старения.

- И что вы делаете, чтобы замедлить старение?

- Мы лечим очень серьезные хронические заболевания. Активизируем работу организма. Помогаем хронически больным отказывать от сильных препаратов. Мое давнее увлечение гомеопатией также нашло применение. Я училась гомеопатии в Москве. В Америке закончила австралийские гомеопатические курсы. Разные методы использую в своей работе. К каждому больному отдельный подход. Основные три кита, которые вызывают все заболевания - это, во-первых, токсины, то чем, мы дышим. Во-вторых, нехватка витаминов и минералов, когда мы кушаем пустые калории. И третье – это стресс.

Это не просто лечение. Это перемена в образе жизни. Особенно сейчас, когда экология очень плохая, пища совсем нездоровая. Нужно разыскивать правильную еду. Хотя здесь бум по органическим продуктам и такую еду даже оптовые магазины сейчас предлагают. Но все-таки настоящая правильная еда сегодня в дефиците.

- А у нас в Кыргызстане самая настоящая органическая еда.

- Не стала бы утверждать. Многое ведь из Китая завозится.

- Получается, у вас своя клиника?

Открытие нашей клиники "Tumesh for optimal health" 2008 г.

- В 2007 году я закончила резидентуру, а в 2008 открыла свою клинику. Мы с мужем стали работать в ней. Он занимался акупунктурой. У нас также работал мануалист. Цель наша - вылечить пациента и направить к семейному врачу, чтобы человек раз в год обследовался и поддерживал свое здоровье . Конечно, бывает так, что через несколько лет пациент возвращается, но наша задача вылечить их полностью. Мне нравится то, что я делаю. Так радуюсь, когда мне говорят, что я спасла человеку здоровье, жизнь. Кстати, девушка, которая у меня работала ассистентом, собиралась поступать в юридическую школу. Но поступила по нашему профилю, потому что была поражена тому, как наши больные полностью выздоравливали, придя к нам с тяжелыми хроническими заболеваниями. Но мы с мужем не бизнесмены и не учились этому. А аренда очень дорогая, так что через какое-то время мы решили арендовать только одну комнату. Недавно подумала: «Хватит уже так вовсю пахать, все-таки возраст уже». В группе семейных врачей доработаю до конца этого года, а потом пойду в клинику, которая занимается натуральной медициной. Это западная оздоровительная медицина. И это большая клиника, где люди умеют сочетать высокое качество медицины и бизнес. Но у меня есть моя клиника пока и мои больные.

- А много больных?

- Достаточно. Люди сами находят меня по рекомендациям моих пациентов.

- Я знаю, что вы с супругом каждый год приезжаете на международный Азиатский фестиваль в Лос-Анджелесе и вообще активно собираете кыргызов, проживающих в Америке.

Международный Азиатский кинофестиваль в Лос-Анджелесе в 2018 г. с Садыком Шер-Ниязом

- Все началось с «Курманджан Датки». Это была такая сенсация - наш фильм прошел на «Оскар»! Мы его пересматривали по десять раз. В первый год приехали на фестиваль и познакомились с Садыком (Садык Шер-Нияз. - ред) и его командой. Мы всегда стараемся пригласить домой всех кыргызов, приезжающих в наши края. Приглашаем всех, независимо от их статуса. Садыка и его команду мы тоже пригласили и с тех пор общаемся. Фестиваль наш развернулся. Мы каждый год в нем участвуем. И видим, что за ним огромное будущее.

В этом году на фестивале был день, посвященный Айтматову. Айтматов – человек Бога. По его произведениям весь мир ставит спектакли, фильмы. Мы просто летали в День Айтматова на фестивале. Такая гордость внутри. Посмотрели чудесный турецкий фильм «Девушка в красной косынке» по повести Айтматова, так прекрасно сыграли актеры. Айтматов объединяет людей, делает их добрее. Вся эта фестивальная атмосфера просто увлекает. Фильмы, общение, много разных интересных людей, заряд энергии. Мы надеемся, что в следующем году кыргызы в Америке еще больше будут участвовать в фестивале. Ничего не хочу обещать, но у нас есть определенные планы в этом направлении.

- Вы тоскуете по Кыргызстану?

- Родина всегда остается Родиной. Она всегда в сердце. Вначале, чтобы не сорваться эмоционально, я себя забивала работой до отказа. Мы все время работали и работаем в полную силу. Две внучки и два внука родились без меня в Кыргызстане, я не смогла приехать. Это все не так легко. А сейчас я наверное просто привыкла.

ИДРИС

На работе

- Идрис байке, как вы отпустили супругу одну в Америку?

- Жизнь заставила. Все было хорошо до перестройки. Я работал детским реаниматологом, позже стал наркологом. Жена тоже работала медиком. Но началась перестройка, и все изменилось. Было очень тяжело. От безысходности мы пошли на базар, занялись челночным бизнесом. Вставали в шесть утра, стояли на улице и продавали. Затем открыли контейнер, начали летать в Дубаи. Это продолжалось два-три года. Мы купили дом. Но, как оказалось, мы не умеем делать деньги. Иначе говоря, слишком честные. Не знали, что делать дальше. Так получилось, что Тамаре удалось получить грин-карт. Она спрашивает: «Что мне делать?». И мы приняли решение ехать в Америку.

- Как вы два года без жены? Она же и приехать не могла в те времена.

- Не было выбора. Пришлось так жить.

- Что вы делали эти два года?

- Я вернулся в медицину, работал хирургом в диагностическом центре. Потом произошло воссоединение семьи, и я с детьми приехал к Тамаре в Америку.

- Вы же не говорили по-английски?

- Я вообще не говорил по-английски. В школе и вузе у меня был немецкий. После приезда пошел на языковые курсы. Работы, конечно, не было. Но через какое-то время мне повезло. Я устроился посудомойщиком в ресторане. И я так был рад этой работе. С шести часов утра до четырех часов надо было мыть посуду в ресторане. Владелец ресторана по имени Ахима, когда брал меня, сказал: «Идрис, ты, наверное, не выдержишь, все-таки ты работал врачом». Я ответил, что вырос в селе и не боюсь никакой работы. Так я и начал трудиться. Почти полгода мыл посуду. Постепенно стал помогать Ахиме и по другим вопросам. Здесь ресторанам ставят оценки. Наш получал тройки, иногда четверки. Я говорю: «Ахима, так ты не получишь отличную оценку, давай кое-что поменяем». Мы поработали над интерьером. После изменений наш ресторан стал получать высшие оценки. Через пару месяцев я сдал экзамен по вождению, и у меня появились права. Ахима сразу предложил мне заниматься обеспечением. Дал три машины, одну из них водил я сам. Моя работа заключалась в том, что с утра пораньше я ехал по магазинам и рынкам, закупал и привозил продукты. Так я стал заниматься белой работой.

Мы с Ахимой стали друзьями, он приглашал нас на дни рождения и полностью мне доверял: отдавал мне кредитные карты, деньги, чтобы я сам делал закуп. Хорошо мне платил.

В это время Тамара сдала экзамен и получила лицензию. Надо было переезжать в другой город рядом с Сакраменто. Когда я сказал, что уезжаю, он расстроился, сказал: «Я так к тебе привык». Перед отъездом он полностью накрыл столы для 35 человек на моей прощальной вечеринке, с меня было только спиртное. Все прошло очень хорошо.

Но через два года нам с сыном пришлось вернуться. Мне надо было учиться.

- Учиться?

- Мы с Тамарой много говорили о том, что нам обязательно нужно работать по профессии. Мы медики. Это наше призвание. Я выбрал курсы китайской медицины, поскольку на других курсах нужно было сразу сдавать экзамен по английскому языку, а здесь можно было сдать позже. Три года отучился.

- К тому времени вы уже хорошо говорили на английском?

- Неплохо. Помогли курсы, самостоятельно много занимался. Когда я вернулся, мой друг Ахима сказал: «Идрис, мне жаль, но на твое место уже взяли человека». Я ответил, чтобы он не переживал. А оказывается, он позвонил своему другу, и тот предложил мне работу. С этим человеком я также сейчас в хороших отношениях. У него был большой трак (фура), на котором я развозил яйца. С 5-6 часов утра до полудня я работал. В обед уже был дома. Немного отдыхал и ехал на учебу.

- Сколько вам было лет, когда вы поступили на учебу?

- Пятьдесят.

- А сейчас вам сколько?

- Мне шестьдесят пять. Я начал учиться в 2007 году и окончил в 2010.

- Как к вам относились на учебе?

- О, я был аксакалом. Возраст студентов самый разный, но большинство были достаточно молоды. Только один испанец младше меня на несколько лет. Одна кореянка говорила про меня: «Я не понимаю: он здесь самый старый, английский знает плохо, но все экзамены сдает на пятерки».

- Вам не тяжело было?

- Было очень тяжело, очень трудно. Каждые три месяца мы сдавали экзамен. Но видать, у нас в советском кыргызском мединституте давали хорошее образование. Оно мне очень помогло. После окончания есть главный экзамен, чтобы получить лицензию. Он длится весь день. Там, например, четыре вопроса. Если не отвечаешь на первый, то по остальным сразу получаешь отрицательные оценки. Сначала нужно поставить диагноз на основе жалобы, ведь если неправильно поставишь диагноз, то иглоукалывание будет сделано неверно. Второе: нужно правильно поставить иглы. Третье: в китайской медицине очень развиты травы. Нужно подобрать правильный набор трав. С этими травами я сильно намучился во время учебы. В составе лекарства есть разные травы, у каждой свое название и свойства, в каком составе, как и на какие органы влияет. Пришлось заучивать огромное количество информации. Я заучивал названия на английском, потом на китайском.

Еще учили по пульсу определять болезнь. Сдавали диагноз по пятнам на лице. По языку также ставили диагноз. К экзаменам я готовился целыми днями. Утром в шесть вставал и до двенадцати учился, затем отдых и снова учеба. Поэтому с работы во время экзамена пришлось уйти.

- Получается, какое-то время ваша супруга обеспечивала семью?

- Да. Когда Тамара сдавала экзамен, я работал. Когда я сдавал, она работала, но и я параллельно работал. Прекратил работу только тогда, когда готовился к экзаменам. Сдал экзамен. Некоторые американцы, которые учились со мной, не смогли сдать. Но зато один из них нашел мне работу. Он мне сказал: «Идрис, у меня есть хороший знакомый, поработай у него». Когда я пришел к ним, то было где-то 10-15 пациентов в день. Позднее их количество достигло уже 100-120. Все вроде было хорошо, но вдруг руководство решило взять на мое место другого человека.

- Почему?

- Так они решили. А через месяц директор мне звонит: «Идрис, прошу тебя, возвращайся. Все пациенты, которые ходили к тебе отказались к новым врачам приходить». Оказывается, он взял китаянок, а они очень болезненно ставят иглы, мол, так более эффективно. Но я знаю, что можно ставить иглы больно или не больно, главное правильно найти место.

С коллегами

Здесь сложно найти работу. Без связей никак. Тем более, мы приехали из другой страны.
Тут как раз открывалась большая компания, мой друг-американец посоветовал мне попробовать. Меня взяли. Мне платят больше, чем обычным врачам. Сейчас я только этим занимаюсь, работаю с девяти до пяти. Вначале было 3-5 пациентов в день, сейчас 15-20. Но здесь мы капитально делаем – ставим иглы на час или больше.

- Эффект есть?

- Эффект очень хороший. Не было бы эффекта, к нам бы никто не приходил.

- Я один раз ходила на иглоукалывание, вообще ничего не почувствовала.

- Китайцы не учили всех подряд, это было семейным делом, секреты передавались от отца к сыну. Американцы раньше не признавали китайскую медицину. Сейчас уже официально признают. Ко мне приходят около ста человек. Не могу сказать, что стопроцентно всем помогает, но большинству помогает. Вот у человека лицевой неврит, лицо перекошено. Даже в острые моменты иглоукалывание стопроцентно поможет такому пациенту. Традиционная медицина не поможет. А у нас можно полностью восстановиться. Мы снимаем и боль, и воспаления. Здесь клиенты очень капризные и требовательные, так как они много платят.

Сейчас я делаю только иглоукалывание. Директор меня отделил в отдельный офис. Наверное, если бы не было отдачи, мне бы не открыли отдельный офис.

В Бишкеке начинают заниматься китайской медициной, окончив месячные-двухмесячные курсы. Но этого абсолютно недостаточно.

- Это даже опасно.

- Я три года изучал, это целая философия. Тут не просто ставишь иглу, иногда иглу надо ставить прямо, иногда под углом. Все зависит от болезни. Есть 12 каналов, где течет энергия. Нужно правильно ставить иглы, чтобы открыть канал и чтобы боль утихла. Если неправильно поставить иглу, вы блокируете все. Также у одного заболевания точки могут быть совершенно в разных местах. Я думаю, в будущем было бы хорошо открыть клинику китайской медицины в Бишкеке. Чтобы в ней работали не те, кто окончил месячный курс, а те, кто отучился в Китае.

- Вы скучаете по Кыргызстану? Часто бываете?

- Конечно, скучаю. Часто бывать не получается в связи с работой. Разрешено отлучаться только на две недели. Пациенты могут уйти к другим. Мы договариваемся с компаньоном. Когда он в отпуске, я веду его больных, и наоборот.

- Поэтому приглашаете кыргызов к себе?

- Да. Мы хотели бы объединить кыргызов, проживающих здесь. Приглашали их на Новый год домой. Но кто-то пришел, а кто-то нет. Это тоже нужно организовывать. Но мы стараемся собирать наших. Когда проводили тушоо той внуку, люди, около семидесяти человек, приехали отовсюду: Сан-Диего, Сан-Франциско, Сакраменто…

- Я смотрю, у вас приложение АКИpress на телефоне.

- Я не доверяю другим. АКИpress – нейтральный. Пишут, как есть. Некоторые хвалят одну сторону и пишут плохо о другой. А в АКИpress ровно подаются новости. Есть все, что хочешь. Каждый день с утра открываю АКИpress и читаю новости. Читаю истории.

- Теперь все будут читать вашу историю.

- Скрывать нечего. Мы этого добивались тяжелым трудом. В пятьдесят лет учиться – это было настоящее испытание. Я получил диплом мастера в мантии и шапочке, как положено студенту, окончившему магистратуру. Но трехлетнего обучения недостаточно, я не мог называться доктором. Поэтому я еще два года онлайн отучился на доктора в Liberty University. У нас это как доктор наук. В 60 лет я получил phd. И сейчас меня называют «доктор Идрис», фамилия у меня длинная, им сложно произносить.

2009 г. Идрис закончил "South Beylo University" и получил MS (masters degree) в Oriental Medicine и через год получил лицензию иглотерапевта

- Ваши дети в Америке вместе с вами?

- Две дочери вышли замуж и теперь живут в Кыргызстане. Наша младшая дочь Мека занимается коммерческой недвижимостью и учится на финансиста. Она живет с нами. Сын Максат хочет быть врачом, в 2018 г. закончил Калифорнийский университет Сан-Диего. Он родился в 1995 году, на 1000-летие Манаса. Там своя история. У меня уже было три дочери. Мы ждали четвертого ребенка. И вдруг мне снится сон, как будто с неба спускается сверкающее зеркало и падает в наш двор. Я взял его в руки, а на нем написано «Максат». Приблизительно в то же время пятилетний ребенок наших знакомых, сказал родителям: «Тамара эже родила сына и назвали его Максат». Мама ребенка позвонила нам, мол, почему мы им не сообщили. А ребенок-то еще не родился. Так и решили назвать сына Максатом.

Наш сын обучался биохимии и клеточной биологии и преподавал на младших курсах.
За отличную учебу он получил бесплатное проживание в общежитии своего университета. Общежитие очень дорогое, вначале, когда он поступил, нам пришлось оплатить 7 тыс. долларов за четыре месяца.

Был такой случай. Они с дочерью Мээрим собирались в Бишкек. Мээрим уже уехала, а Максат собирался вылетать. Мы поехали в аэропорт проводить его. Вдруг он так по-американски садится на пол, открывает рюкзак и достает бумаги: «Папа, мама, вы остаетесь одни. Поэтому на Новый год я купил вам билеты в Нью-Йорк». Он все оплатил: и билет, и гостиницу. Тамара расплакалась. Дети у нас, кудайга шугур, хорошие.

- Какая у вас мечта?

- Хочу хорошенько поработать, выйти на пенсию и уехать в Кыргызстан.

Специально для АKИpress В. Джаманкулова