Алымкулов Алиясбек — один из самых известных участников апрельских дней. Снайпер стрелял в него дважды. Оба раза попал в голову. Первая пуля прошла через затылок и вышла через руку. Вторая пуля попала в нос, вышла через шею. Несмотря на тяжелейшие ранения, Алиясбек остался жив.

Он был первым, в кого стреляли в этой кровавой круговерти. Но не раны его визитная карточка. Алиясбек Алымкулов - один из тех, кто волею обстоятельств и силой собственного характера стал неформальным лидером в событиях 7 апреля. Сегодня он гость нашей рубрики.

Алиясбек, сколько вам лет?

Две недели назад стукнуло 39 лет.

Вы женаты?

Да. У меня двое детей. Старшей дочери 16 лет.

Она с вами живет?

Нет. Она далеко отсюда. Я не хочу говорить, где именно, потому что врагов что-то много стало. В последнее время я стал опасаться.

Раненого Алиясбека уносят с площади

Чего ?

Да пугают. Требуют, чтобы я уехал из Кыргызстана.

С чем связаны эти запугивания?

Говорят, слишком популярный стал, молодежь за тобой идет.

А кто пугает?

Разные люди.

А как вы реагируете на такие предложения?

Я сказал, если в этот раз остался жить, то значит, Бог и дальше беречь меня будет. Угрожавшие, наверное, думали, что со мной этот номер пройдет.

Остальные дети здесь?

Да, они совсем малыши еще. Они с мамой. И отец мой 80-летний с нами живет. Он тоже сейчас мой ребенок.

Я все-таки не очень поняла, почему именно вам угрожают. Сейчас ведь очень много популярных людей стало.

Видите в чем дело, получается так, что Народную революцию мы сделали.

Кто это мы?

Те ребята, которые со мной шли. Сейчас много крикунов стало, но только мы знаем хронологию этих событий. Мы по секундам знаем, как все развивалось.

А как вы оказались в гуще событий 7 апреля?

Знаете, в принципе, я жил очень хорошо. Я являюсь генеральным директором РКТК. Есть такая корпорация в России ТМК. Она занимает лидирующее положение в мире по трубопроизводству. Я их представитель в Кыргызстане, Таджикистане и Афганистане.

То есть вы человек обеспеченный?

Более чем. У меня и жена в очень хорошем месте работает. В общем, нам хватает. Вроде бы можно было жить в свое удовольствие. Но когда власть начала распродавать наши земли, наши предприятия, то что-то меня начало гложить. Я очень люблю историю вообще и очень хорошо знаю историю кыргызов, в частности. Я подумал, а если вдруг мы умрем, то что мы скажем на том свете нашим предкам? Они нам оставили Ала-Тоо, оставили прекрасную страну - Кыргызстан. Они сберегли ее для нас. А что мы им ответим? Великому Кагану, Мухамед кыргызу, Абжолу, Эртабылды, Курманбек батыру, Манасу, Семетею, Сейтеку, Курманджан Датке, Алымбеку датка, Жанылмырзе, кыз Сайкал? Ведь даже женщины у нас защищали землю, берегли родину, как дитя родное. А мы что делаем? Что мы в будущем скажем? Скажем, что были рабами? Что жили с низко опущенной головой? Что были трусами? Как мы допускаем такое? Мы ведь не такие. Мы кыргызы, кочевники. У нас характер есть. У нас дух есть.

Мне еще позвонил мой друг из Нарына. Он рассказал, что Бакиевы и там продали землю, а китайцы уже ведут себя, как хозяева. Что такое творится? Каркыра отдана, Узенгу Кууш отдан, одно за другим отдаются пастбища и земли. И в это время посадили Исмаила Исакова. Тут я настолько возмутился, что решил предпринимать какие-то действия против этой власти. Кроме того, сразу начал помогать его семье.

А Вы что были знакомы с Исмаилом Исаковым?

Нет. Я абсолютно не знал этого человека, но уважал заочно за честность, патриотизм и человечность. Он был моим кумиром. Как только я стал поддерживать его семью, меня сразу начали преследовать СНБшники. Давили, прессовали, следили за мной. Я их человеку сказал: "Слушай, я сам юрист, что ты со мной сделаешь? За что ты меня посадишь? Пусть покажут мне такую статью, где сказано, что с женой Исакова общаться нельзя."

А раньше вы политикой занимались?

Никогда. Я не состоял ни в одной партии. Но что-то во мне проснулось, какая-то боль появилась за страну, за кыргызский народ. Мне как будто внутренний голос подсказывал, что надо действовать. Мне не привыкать к самостоятельным действиям. Я с шестого класса зарабатываю деньги. Папа один работал, мама болела. И потом я умею убеждать людей.

7 апреля. В первых рядах

Получается, что вы на собственные средства, самостоятельно стали организовывать протестное пространство. Это задолго до 7 апреля началось?

Незадолго. Мое возмущение именно после суда над Исмаилом Исаковым до предела дошло. Я тогда решил, что до конца пойду.

А как конкретно происходила подготовка?

Сначала я стал советоваться со своим преподавателем Каныбеком Иманалиевым. Также со вторым моим агаем Арсланом Койчуевым из ВВС. Мы собирались у Каныбека Иманалиева на работе. Я не вовлекал близких друзей, каждый из них имеет семью, бизнес. Я не хотел, чтобы они из-за меня имели проблемы. Такие вещи делают по доброй воле, кто согласен, кому не жаль терять все, тот сам присоединится. В общем, мы начали очень аккуратно готовиться к 7 апреля. Устанавливали неформальные контакты с различными группами населения. Все держали в секрете и очень осторожно двигались. Информация среди людей передавалась из уст в уста. В конце марта я стал предпринимать конкретные действия. Я тогда вернулся из командировки в Афганистан, и мы сразу стали готовиться к 7 апреля. А 6 апреля я встретился со спецназовцами. У меня была единственная просьба к ним, чтобы они не стреляли в народ.

Что это значит «встретились со спецназовцами»? Пришли и стали выступать в казарме?

Нет. Там у меня были свои люди. Я когда-то помог одному человеку, он и организовал эту встречу. Во время беседы половина присутствовавших спецназовцев со мной согласились, половина промолчали. Я умолял их, даже плакал, чтобы они не стреляли. Когда они меня провожали, мой знакомый сказал: «Байке, имейте в виду, завтра будут стрелять. Мы, может быть, нет, но другие точно будут. Максим из-за рубежа пригласил снайперов. Будьте осторожны».

Так вы знали, что будут стрелять и все равно пошли?

Да. Я знал. В ночь на 7 апреля, в 2.30, сразу после того, как арестовали лидеров оппозиции, мне позвонили мои люди из органов. Сказали, что первым убьют Болота Шерниязова. Сделают это уколом. Его труп покажут остальным лидерам. Если они после этого не угомонятся, то убьют всех. Так что торопитесь, вы можете опоздать, сообщил мне мой источник.

Утром я встал, попрощался с семьей. Они не знали о том, что я прощаюсь с ними. Подошел к отцу, поцеловал ему руку и сказал: «Отец, спасибо за все, что вы сделали, если с моей стороны было что-то не так, простите меня, отец, я вас очень люблю и горжусь вами». Он спросил: «Что с тобой, сынок?» Я ответил: «Все нормально, все нормально, я вас люблю». И ушел из дома. На работе вызвал главного бухгалтера Иманкулову Гулю. Написал завещание, отдал все распоряжения. И начал двигаться. Из дома я забрал все до последней копейки. Нужны были деньги на бензин, на автобусы, чтобы привезти народ.

На какие еще ресурсы вы опирались во время событий 7 апреля.

Были еще люди, которые помогали. Причем, все они частные лица, даже один иностранец был.

А у него какой интерес ?

Он любит Кыргызстан. Эти люди Кыргызстану помогают, домам сирот оказывают большую поддержку.

А как вы их нашли?

Я же занимаюсь бизнесом. У меня много контактов. Видимо, по работе доверяют мне.

А откуда вы везли людей?

Со всего Бишкека, из пригородных районов. Мы заранее об этом договорились. Сам я не мог напрямую выходить на население, за мною СНБ следило. Но у меня были доверенные лица, которые работали среди людей. Мы все время по разным телефонам переговаривались. Особенно хочу отметить Иманкулову Анипу. Она очень хорошо поработала. Я ей абсолютно доверял.

А кто она?

Она никто. Просто гражданка Кыргызстана. Работает, живет вполне обеспеченно, у нее свое кафе есть. Сама она с Иссык-Куля. Она мне здорово помогла, много людей привела. Очень рисковал со мной вместе Момуналиев Улан из Токтогула. Когда «Азаттык» закрыли и осталось только ВВС, они вдвоем с Арсланом Койчуевым работали через ВВС, помогали нам. За ними охотились, два раза устроили аварию, кислотой пытались облить. Они чуть не погибли. Я представляю, как рисковал Каныбек Иманалиев. Он тоже нам помогал, координировал все действия.

Я покончил с личными делами и приехал на «Форум». Смотрю, «Форум» полностью окружен органами внутренних дел. Триста человек стояли внутри милицейского кольца. Выступали Ирина Карамушкина и Токтаим Уметалиева. Я зашел в здание «Форума» обманным путем, сказал, что ищу сестренку. В здании находились только Руслан Бекназаров (сын Бекназарова) и парень по имени Данияр, как я понял, он помощник Атамбаева. Я сказал им: «Вы не выходите, а я соберу народу сколько надо». Вышел и дал своим людям команду. Мы работали по методу Спартака. В истории его использовал также и Чингиз-хан. Это элементарно. Чтобы милиция не заметила, мы начали людей запускать внутрь кольца понемножку, по 20- 30 человек. Как шар незаметно надувается, так мы увеличивали количество людей. И внезапно вместо трехсот человек образовалась толпа численностью три тысячи человек. Солдаты и милиционеры испугались и начали загонять митингующих в автобусы. Люди обратно вырываются. Нам в тот день помогала даже природа. Шел дождь, он хотя бы частично нейтрализовывал действие отравляющих газов. Я почему-то больше опасался за Р. Бекназарова, приставил к нему двух телохранителей.

Второй подход методом Спартака заключался в том, что мы нападая на милицию, отступали обратно, но оставляли там 25 процентов своих людей. Опять наступали и снова оставляли 25 процентов. В результате нашей тактики работники органов и Минобороны в какой-то момент потеряли свое ядро. Они вдруг, неожиданно для себя, оказались среди нас. Тогда мы дали команду всех их раздеть. Кого успели- раздели, в общем, нейтрализовали милицию. Кому-то удалось убежать. Мы ни одного из них не то что не убили, даже не били. Всех отпустили. Я сказал нашим: «Они тоже чьи-то дети, чьи-то отцы, братья, они исполняли приказ, не трогайте их».

Их отпустили, бронетехнику забрали, оружие раздали людям, впереди поставили 70-80 спортсменов и стали спускаться к проспекту Чуй.

И вы неожиданно оказались лидером?

Я не собирался. Но сама ситуация в тот момент выбрала меня. Я, конечно, служил в Советской армии. Хорошую службу прошел от рядового до старшины. 350 человек у меня было в подчинении. Немножко учился в военном училище. Кое-какие навыки у меня есть.

Но этого же недостаточно, чтобы толпа стала слушаться.

Наверное, я просто не растерялся и начал давать конкретные указания, которые срабатывали. Кто то же должен был руководить. Мы старались не допустить грабеж и мародерство. Например, когда на «Мадину» хотели напасть, мы удержали толпу, сказали, что не будем народное добро трогать. Здесь мне очень помог мой близкий друг Улан Эсенкожоев. Между прочим, он очень крупный бизнесмен. Его компании находятся в Москве, Казахстане и других странах мира. В это время он как раз приехал в Бишкек. Я ему еще с «Форума» позвонил, попросил людей организовать и не дать разграбить «Мадину». Он поехал в микрорайоны созывать народ, прямо на остановках они просили всех ехать на площадь. Потом он помчался на «Мадину» и организовал торговцев на защиту рынка.

Рядом со мной оказались несколько репортеров. У них, видимо, какая-то связь то ли со спутником, то ли еще какая. Они мне стали сообщать, сколько людей движется в колонне. Число людей быстро увеличивалось - 10 тысяч, 15 тысяч, 20 тысяч.

Улан Эсенкожоев

А откуда они взялись?

Врать не буду, не знаю. На «Форуме» мы собрали около трех тысяч человек. Уже после всех этих событий мне стало известно, что таких ребят, которые параллельно, не зная друг о друге, работали с населением, с молодежью и готовились к 7 апреля, было 7- 8 человек. Плюс просто по дороге люди выходили из автобусов, маршруток и присоединялись к нам.

Когда вышли на Чуй и развернулись к ЦУМу, нас стало уже около 30 тысяч человек. Хочу сказать спасибо Токтаим Уметалиевой. Эта женщина была в тот день нам, как мать, как сестра. Она поддерживала наш дух и сильно нам помогала. Койчуев Арслан из ВВС тоже хорошо помогал.

В какой-то момент Улан Момуналиев помог мне связаться с лидером сокулукцев Эстебесом. Я Эстебесу сказал: «Аксакал, двигайтесь в сторону Бишкека, нам люди нужны». Он отвечает: «Наши боятся, тут милиция». Тогда позвонил начальнику сокулукской милиции Жапаркулову Рыскулу. Говорю ему: «Рыскул, ты мой брат. Мы все кыргызы. Пойми, мы только того хотим, чтобы народная власть была, чтобы страна хорошо жила не завтра, а сегодня. Помоги, пожалуйста». Представляете, он послушался меня и сказал мне: «Ни один сокулукский не пострадает, я всех отпускаю, никого трогать не буду». Я сразу Эстебесу перезвонил и сказал: «Вопрос решен, езжайте в сторону Бишкека».

Когда мы дошли до ЦУМа, нас стало уже 50 тысяч. Порядок был нормальный. У площади Ала-Тоо часть людей решила пойти в СНБ, другая - в Белый дом. Я просил: «Пойдемте в Белый дом. Если мы отрубим дракону голову хвост сам придет». Но все равно около трех тысяч человек ушли к СНБ. Остальные пошли со мной.

С друзьями

Мы окружили Белый дом. И в это время на нас напал спецназ. Их было более тысячи человек, и они поделили митингующих на две части. Наша сторона начала убегать. Я кричал, умолял их: «Не убегайте!» Мы знали, если мы сегодня проиграем, то завтра нас убьют или посадят пожизненно. Люди остановились. Когда спецназ начал двигаться в нашу сторону, мы не стали их бить камнями. Я вышел вперед (это снято на камеру), спрашиваю: "Кто у вас главный?" Мне настречу вышли два полковника. Я им говорю: "Агайлар, что вы делаете? Мы один народ. Неужели мы дошли до того, что кыргыз начинает убивать кыргыза?" Они отвечают: "Мы выполняем приказ". Я сказал: «Если народ избрал президента, а он приказывает в него стрелять — то это преступление. Что Максим вашим детям печенье дает что ли? Посмотрите на нас. Здесь ваши сестры, братья, родственники. Когда вы снимете завтра свою форму, как будете в их глаза смотреть? С каких пор кыргызы стали убивать кыргызов? Я понимаю, что надо выполнять приказ тогда, когда на страну нападает враг. А когда вы в свой народ стреляете, разве такой приказ надо исполнять?» Они задумались, потом спрашивают, чего вы хотите? Мы попросили убрать спецназовцев, чтобы не было кровопролития. И 600 человек спецназовцев ушли. Вот здесь моральный дух правительства упал. В это время какие-то провокаторы из толпы напали на меня с ножом, меня спасла моя охрана, второй раз напали с арматурой, и опять охрана сработала.

Потом подошли шесть человек аксакалов, незнакомых мне. Они стали просить, чтобы я пошел на переговоры к Бакиеву и уговорил его уйти добровольно, иначе может пролиться кровь. У меня выбора не было, надо было идти в качестве парламентера. Я попросил дать мне белый флаг. Хотел попытаться убедить их. Я знал раньше Бакыта Калыева и надеялся как-то повлиять. Вдруг слышу сзади голос по рации: «Да стреляйте в этого лидера, достал он». И тут же первая пуля прошила затылок и вышла в руку. Рука стала такая горячая, Я автоматически повернулся, и вторая пуля вошла в нос с левой стороны и вышла через шею с правой. Я упал. Все кинулись убегать. Незнакомые ребята, которые принесли меня в больницу, рассказывали, что в полубессознательном состоянии я поднимал руки, призывая людей не убегать. И они вернулись. Вот тогда меня унесли. А в больнице я в полубреду говорил врачам, спасите меня, у меня трое детей, старик-отец, если умру, то как они без меня? Сам я не помню этого. Я все время харкал кровью. Все думали, что умру. Врачи отказались меня оперировать, сказали, что я уже безнадежен, что я уже мертвец. Тогда парни, которые принесли меня, стали угрожать, что если не сделают операцию, то они подожгут больницу. В общем, операцию сделали. Она длилась 4 часа. Врачи говорят, что будучи без сознания после первой операции, я в бреду просил: «На площади мои друзья. Что с ними будет? Спасите моих друзей?» Потом мне сделали вторую операцию. Три дня не было не было никакой надежды. Я был в коме, тот свет видел. Подробно не буду рассказывать, но там страшно то, что я видел.

Говорят же, что наоборот там свет.

Я до рая не дошел. Молдо говорит, что это хорошо, а то там бы и остался.

Это чудо Бога, что я выжил. Может, и не стоит это рассказывать. Я не имею права утверждать, что я был там или не был. Единственное, что я понял, что на том свете ничего нет — ни кармана, ни богатства, ни власти. Ничего мы туда не заберем.

А что есть?

Только я и Он. И хотя нет там ни прокуратуры, ни судей, ни адвокатов, но за все, оказывается, надо отвечать. Вопросы были такие, на которые очень трудно ответить. Я, например, не смог. Мне сказали ты -никто, ты земля, ты из земли появился и в землю уйдешь. Я единственное просил оставить мне язык, чтобы я мог помолиться перед смертью. Три чуда было. Я находился в коме, и когда ночью приходил в себя, то намаз читаю, тесме тартам (четки перебирал), потом опять терял сознание. Я пока лежал там все время в руках тесме держал. И все время чувствовал, что кто-то сидит рядом и плачет, и просит Бога: "Оставь моего ребенка, оставь его жить". Я слышал голоса, но не мог видеть, кто это. Потом понял, что это моя покойная мама, она умерла двадцать лет назад. Но пришла просить за меня у Бога. Все три дня она плакала, не забирай так рано моего младшенького, оставь ему жизнь.

В один из дней пришел муфтий Абдышукур. Я был без сознания. Он начал читать молитву. Мне стало так тепло во всем теле. Он почувствовал что -то и сказал моим родным, что я буду жить. Я был в коме уже третий день. Но температура была 37, 7, давление тоже было в норме, пульс в норме. Врачи не верили, мол, такого не может быть. Но уже появилась реальная надежда, что я буду жить. Когда я пришел в себя, то пригласил своего жезде. Он врач. Я спросил его напрямую, скажите мне честно, я буду жить? Если нет, то пока я в состоянии говорить, позовите моего отца и мою супругу, чтобы я им сказал последние слова. Жезде мне ответил: «Ты будешь жить, не бойся».

Самое интересное, что на третий день, будучи без сознания в бреду я сочинял стихи. Врачи записали их.

После операции

Посетителей, наверное, много было?

В какой-то момент чувствую у меня рука горячая. Открываю глаза рядом стоит Исмаил Исаков с семьей. Стоит и плачет, говорит, спасибо вам, ребята. Потом опять кто-то за руку меня держит, смотрю — Текебаев. Но что он говорил, я не слышал. Темира Сариева видел, но тоже не слышал, что он говорит. Я помню, что я ему так сказал: «Мне ничего не надо, агай, мы сделали то, что могли. Теперь вы сделайте так, чтобы наш народ был счастливым, берегите наш народ». И снова отключился. Был такой приятный момент, приходили из одной международной организации. Одна иностранка тогда сказала мне: «Я горжусь кыргызами. Вы настоящие свободные кочевники, не зря вы были хозяевами Азии. Голыми руками взяли власть, молодцы ребята!» Мне так было хорошо после этих слов.

Кто только не приходил ко мне. Были и такие, кто со своим интересом шел, большие деньги мне предлагали.

За что? Чего они хотели?

Только одного. Чтобы я был лицом их партии или их движения. У тебя, говорят, есть все необходимые документы. Во-первых, ты никогда во власти не был, во-вторых, из народа вышел, а два твоих самых важных документа — это пули, попавшие в тебя. Народ тебе поверит.

Один очень уважаемый человек приходил, я его имя называть не буду- врагов не хочу наживать. Скажу только, что человек он очень известный. Зашел и положил какой-то футляр возле меня, говорит мне, открой. Я думал это лекарство, открыл, а там деньги. Он говорит, это стоимость машины - 92 тысячи долларов. Я не понял. А он продолжает, купим тебе двухэтажный дом в любом районе Бишкека. Я уже начал злиться. Он дальше предлагал: триста тысяч долларов наличными.

А вы что?

Я сказал: «Байке, вот дверь. Пока я вам плохие слова не сказал, уйдите, пожалуйста. Мы шли туда не рад и власти, не ради денег, а ради народа, ради будущего Кыргызстана. Ради всего хорошего шли. Я не буду продаваться».

А всем остальным я грамотно и дипломатично отвечаю, что мне ничего не нужно, единственное, что мне нужно сейчас - здоровье укрепить, придти в себя.

Я всё время держал четки

Скажите, а кого вы поддерживали, какую партию?

Я ни в какой партии не состоял. Поддерживал я свою совесть и мою любовь к кыргызскому народу, к Кыргызстану. Я люблю свой Кыргызстан (на глазах появились слезы, - ред). Я люблю все, что здесь есть. У меня были шансы уехать за рубеж, но я не хочу. Два года я жил в Европе и теперь не хочу никуда. Все мне нравится здесь. Особенно наш язык. Я так люблю кыргызский язык. Я болею Кыргызстаном. Мне больше ничего не надо. Хочу, чтобы у нас все было хорошо. Хочу, чтобы мы жили достойно. Не хочу, чтобы нас по кускам продавали, не хочу, чтобы наши внуки не знали, где их родина. Хочу, чтобы они гордились нами. Чтобы мы оставили им хорошую страну.

А в Европе вы где жили?

Служил и некоторое время жил в Германии. Также жил в Москве. Там я очень хорошо, богато жил, у меня был хороший, налаженный бизнес. Думаю, что если бы я остался в Москве, то сейчас был бы гораздо более богатым человеком. Но всегда я во сне видел наши горы, кыргызские просторы. Всегда меня тянуло на родину.

А как вы вообще относитесь к богатству?

Если честно, после 7 апреля так себе. Раньше хотелось, чтобы семья была обеспечена, чтобы мои дети не смотрели на игрушки других детей. Хотя и раньше я особо к богатству не стремился. Отец мне всегда говорил: "Сынок, если хочешь жить спокойно, то умей усмирить свой аппетит". Арабы говорят нафиз, кыргызы напис тый. Бакиевы почему свою власть потеряли? Они из-за своей жадности все потеряли. Им все было мало, мало, мало. На тот свет ничего не заберешь, я сам убедился в этом. Когда я лежал в реанимации, пришли подруги моей жены, очень известные женщины. Они меня стали спрашивать: «Почему ты не думал о своей семье?» Я им ответил так: «Мужчина обязан обеспечивать, защищать, любить и уважать свою семью. Но кроме этого у мужчины есть еще одна обязанность — родина. А что мы сделали для своей родины? Мы должны отдать что-то своей стране. Мужчина обязан отдать даже свою жизнь, чтобы родину сохранить». Как Алыкул Осмонов говорил: Сен ооруба, Ата-журт, мен оруйм, Ата-журт. Каждый житель Кыргызстана обязан что-то сделать для своей страны, чтобы она начала развиваться.

А как вы относитесь к тому, что сейчас происходит в стране?

Временные трудности будут. Но я верю, я очень верю, что у нас все будет хорошо. Я оптимист. Надо помогать сейчас Временному правительству. Представляете, если мы станем первым государством на территории СНГ, которое перешло на парламентскую форму правления. Но нам не только гордиться этим надо, но еще и развиваться. Все векторы надо учитывать. Вот смотрите, дерево имеет корни, ствол и ветки. Ветки — это наша молодежь, корни — наши старики. Мы должны опираться на опыт стариков, среднему поколению, которое сейчас у власти, мы должны помогать, чтобы ветки росли хорошо. Только так мы можем построить что-то.

Сейчас молодежь активно требует места во власти, мол, мы были на площади, мы там стояли...

Я не очень положительно к этому отношусь. Да, места им надо дать, но очень разумно. Как можно управлять целой страной, не имея опыта, не имея широкого взгляда? Откуда они возьмут кадры, откуда они возьмут опыт, характер? Надо на что-то опираться, в конце-концов. Они все о себе кричат. А надо о народе. И потом, на площади было много людей среднего поколения. Не только молодые ребята.

Такое ощущение, что за молодежью стоят гораздо более искушенные люди.

Да, это те же люди, которые приходят ко мне. Я отказался, но кто-то ведь не отказывается, кто-то берет эти деньги. А их надо отрабатывать. Поэтому и бегают, кричат, требуют. Я сказал по ЭлТР молодежи, а где вы были в 90-е годы, когда наши родители вытаскивали нас из кризиса, или в 1941 году, когда они завоевали для нас свободу? Без прошлого нет будущего.

Почему же вам все-таки угрожают?

Им, видимо, не нравится моя популярность. Мне, оказывается, уже имя дали — Эртабылды. Еще сказали, что на 22 языках по всему миру рассказывали обо мне. В больнице Роза Отунбаева сказала мне: «Везде про Алиясбека говорят. А кто он такой, мы не знаем. Поэтому решили прийти посмотреть на тебя». Они навещали меня. И Отунбаева, и Каптагаев, и Байсалов. Говорят, хотели увидеть народного батыра. Я им ответил, что не я — батыр, а народ.

Кыргызстану повезло. Есть много успешных кыргызов за рубежом, они занимают руководящие посты в крупнейших корпорациях мира. Ко мне приходили эти молодые кыргызы. Они говорят, нам ничего не надо, ни денег, ни власти. Мы можем вливать в Кыргызстан миллиарды инвестиций, только кто даст гарантию, что эти деньги не разворуют. В Грузию они сделали инвестиции - три с половиной миллиарда. Кыргызстану могут больше дать. У нас, говорят они, только одна цель — поднять Кыргызстан. Вот такие ребята приходят.

Какие у вас планы на будущее? В политику, видимо, пойдете?

Да, пойду. Но только когда здоровье восстановится. Врач сказал, что риск сохраняется около трех месяцев. Если в течение полутора месяцев ничего не произойдет, то можно считать, что я победил. Пока я никуда не собираюсь. И отказываюсь примкнуть к любой партии. Хочу побыть с семьей, мне стыдно перед моими родными. Поправлю здоровье, а потом конкретно думать буду. Время покажет. Посмотрите на меня, правый глаз у меня не видит, правое ухо не слышит. Я, грубо говоря, инвалид.

А какие прогнозы? Зрение и слух восстановятся?

Врачи говорят, раз за 10 дней я уже ходить начал, то от меня всего можно ожидать. Тем более, пуля ни одной кости, ни одной основной артерии, ни одного основного нерва не задела. Как будто ангел эту пулю провел. Врачи из других клиник приходили посмотреть на эту, вторую, рану. Все в шоке были. Глаз уже восстанавливается, надеюсь, все будет нормально.

А если в политику пойдете, то как конкретно, под чьим флагом?

Мне поступает огромное количество предложений. Но я отказываюсь. А сам я хотел бы быть там, где наибольшую пользу принесу своему народу. Но не хочу быть игрушкой в чужих руках. Не хочу быть марионеткой. Я должен быть свободным в интересах народа, а не в интересах какой-то группы лиц. Мы не для этого ходили на площадь.

Ну, а как можно поднять сейчас нашу страну?

У нас в истории были такие исторические моменты. Тогда Манас собрал Курултай, объединил 40 племен и в результате победил такую огромную империю, как Китай. Мы же ни с кем не собираемся воевать, нам просто нужно объединиться.

Нам нельзя смотреть на запад или на восток. Дэн Сяопин говорил, когда пришел к власти: «Мы китайцы. Маркс и Энгельс жили в Германии, мы не немцы, Ленин и Сталин жили в России, мы не русские. Если мы хотим чего-то достичь и стать великой державой, мы будем опираться на конфуцианство. На учение предков. И будем идти по пути Китая.» Я хочу сказать, что если мы чего-то хотим добиться, мы должны идти по пути Кыргызстана.

В кругу родственников

А что это конкретно значит?

Это элементарно. Мы должны обратиться к истории. Как выходили наши предки из сложных ситуаций, когда проигрывали? Как они поступали, когда теряли свою государственность. Как они обратно создавали государство? Однажды мы исчезли, как народ, а в 840 году снова создали великую державу. Потому что объединились. И что меня очень удивило, тогда правитель назначал военачальников исходя из таланта, а не из родства. Не было трайбализма. Как только кыргызы назначали своих родственников или друзей, они проигрывали войны. То есть кадры решают все. Только опираясь на великое прошлое, можно создать великое будущее. Все-таки если мы 20 веков живем на этом свете, не надо нам брать чужое, надо свое восстанавливать.

Акаев тоже предлагал к Манасу обратиться.

Надо чтобы идеи не расходились с поступками.

Скажите, а если опять придут плохие правители?

Будем бороться. Знаете о чем еще хотел сказать. Сколько людей отозвалось на наши ранения. Сколько народа приходит, спрашивают, что надо, что купить, чем помочь? О чем это говорит? О том, что мы народ сплоченный и уверенно смотрим в будущее. Несмотря на то, что кто-то пытается сейчас сделать межнациональные конфликты, проблемы создавать, молодежь использовать для своих целей. Я даже стал уважать больше Акаева, потому что он просто ушел. Он сказал, что ни одна кровь не стоит власти, и он ничего потом не делал против народа. А эти, Бакиевы, спонсируют беспорядки, юг пытаются поднять, стремятся ухудшить ситуацию. Неужели эти люди ни о чем не задумываются? Народ им доверился, поставил их своими правителями, а они как отблагодарили свой собственный народ? Я никак не могу понять одну вещь, почему люди приходят к власти, опираясь на народ, а потом начинают его ненавидеть.

А что, по вашему, должен в первую очередь сделать будущий президент?

В первую очередь, ни один родственник не должен быть на государственной должности. Это категорически. Например, представители одного посольства задали мне такой вопрос, сколько у вас родственников, я сказал нас было 10, сейчас 8. Но ни один из них не будет работать в государственных органах, если я, например, пойду в политику. Пусть занимаются фермерством. Это же касается и друзей.

Второе, надо делать, как Путин. Когда он берет человека на должность, вместе с резюме он получает вторую бумагу. Там все данные — откуда этот человек, кто родственники, как заработал деньги, почему он может эту должность занимать, а почему нет. Дается вся информация, и нужно только проанализировать. Все кадры должны пройти через это. И только тогда можно делать выбор. Я уверен, из пяти миллионов людей найдутся достойные люди, которые ради блага народа будут работать. Мы же все знаем, если страна будет богатой, мы все будем богатыми, если страна будет счастливой, мы тоже будем счастливыми. Не надо отделять страну и народ. Для всех хорошим не будешь, но для большинства вполне возможно. Кадры надо выбирать те, которые будут для народа работать. Только так. Это ключевой момент.

Кроме того, нужно создать небольшой фонд. Из этого фонда награждать министров, которые показывают результаты в работе. Есть результат - вот тебе из фонда деньги, и большие деньги. Зато они чистые. И чиновник никого не будет бояться. У него отпадет необходимость брать взятки. Ведь воруются огромные деньги. Взятки - это даже не десятки миллионов, а больше гораздо. А так он честен и у него есть деньги при этом. Зачем ему воровать? В Германии, например, ни один полицейский взятку не возьмет. У него зарплата хорошая, он и дом, и машину может купить на нее. В 1996 году я летел в самолете с одним американцем . Он аналитик по Центральной Азии, работал в штаб-квартире ООН, в Нью-Йорке. Знаете что он мне сказал? Что если бы не воровали, то в нашей стране можно было прокормить пятьдесят миллионов человек, а не пять.

Говорят, якобы другие государства хотят поставить какого-то силовика.

От него на меня уже выходили. Под видом фонда помощи. Я им ничего не ответил.

А как вы собираетесь пойти в политику без поддержки?

Я понимаю, для этого ресурсы нужны. А без ресурсов ничего не сделаешь. Без ресурсов мы никто. Те, кто имеют и дают ресурсы, будут требовать свое. Поэтому надо правильно анализировать и правильно идти. Я не хочу обмануть людей, которые за мной пойдут.

А что сейчас с вашим бизнесом?

Мой главный бухгалтер замещает меня. Но сейчас никакого бизнеса нет. Все контракты с Кыргызстаном мертвые. Контракты с Таджикистаном и Узбекистаном стоят. Семейный бюджет пустой, я все раздал в тот день. Но я рад, что я жив. Остальное ерунда.

Какое у вас образование?

Я закончил два вуза. Получил юридическое образование и дипакадемию. Я магистр международных отношений и политологии.

Чем вы увлекаетесь еще?

Историей и литературой — стихи пишу, рассказы.

Ваша жена, наверное, пережила страшные дни?

Она еще и беременна третьим ребенком. Я очень благодарен судьбе, что у меня такая жена. Она хорошо держалась. Ни разу не плакала. Все врачи мне говорят, какая у вас выдержанная жена, какое у нее самообладание. Не зря я за ней пять лет бегал.

А где она училась?

Она окончила факультет международных отношений.

А вы что ей не нравились сначала?

У нас были разные взгляды. Я сельский, она городская, я кыргыз, она уйгурка. Но я доказал, как она говорит, что я достоин быть мужем. Мы с ней за все эти годы вообще не ругались. У нас большое взаимопонимание. Мы оба не пьем, не курим. Оба намаз читаем, детей любим, она моего отца любит, я ее мать люблю. Мой отец говорит, что у нас дома всегда уютно, приятно, атмосфера хорошая. Это благодаря ей. Мне повезло.

Вы глубоко верующий человек, судя по всему.

Да. Вера меня и спасла.

А если, скажем, вы начнете действовать в политике, то что тогда, будете принципы ислама проводить?

Нет. Ни в коем случае. Вера - это такое интимное дело, это настолько личные переживания. Каждый человек сам должен приходить к вере собственной душой. Нельзя никого принуждать. Кыргызстан должен оставаться светским государством. У нас должны процветать все слои общества, все нации и все вероисповедания. Нельзя ничьи права нарушать. Не только кыргызы хозяева нашей земли. Тот, кто живет в Кыргызстане, тот и хозяин.

Но сейчас многие русские уезжают.

Ни в коем случае нельзя их обижать. Россия нам дана историей и Богом, мы должны дружить. Мы должны как братья стать. Кыргызский язык, конечно, надо развивать, как и кыргызскую культуру. Но говорить наши люди должны на нескольких языках. Мы, кыргызы, все схватываем быстро. Мы всему научимся.

После митинга-реквиема 17 мая

Судя по тому, что 17 числа выступали на митинге-реквиеме, вы уже нормально себя чувствуете?

Меня попросили выступить те ребята, которые были со мной 7 апреля. Но мне еще тяжело - не физически, а психологически. Когда я вышел на трибуну, мне вдруг показалось, что сейчас в меня будут стрелять. Дрожь появилась, показалось, что снова слышу голос: «Да надоел этот лидер. Стреляйте в него». Очень неприятная штука — чувство страха. Я надеюсь, что переживу его со временем. Все это пройдет.

А больше всего на свете я хочу, чтобы мой кыргызский народ прекратил бояться за свое будущее.

Автор: В. Джаманкулова